Хайдеггер М. О сущности истины
О сущности истины пойдет речь. Для вопроса об истине безразлично, идет ли речь в том или ином слу-чае об истине практического, жизненного опыта или экономического расчета; это может быть истина тех-нического порядка или истина, характеризующая по-литический ум, в частности, та или иная истина может относиться к сфере художественного творчества, это может быть даже истина мысленного воспоминания или культурной веры. Вопрос о сущности оставляет все это в стороне и затрагивает только то, что отлича-ет всякую истину как таковую.
Но не соскальзываем ли мы с вопросом о сущности в пустоту всеобщего, от которого задыхается всякое мышление? И не показывает ли это соскальзывание при такого рода вопросах беспочвенность всей фило-софии? Ведь обращенное к действительности мышле-ние, если оно имеет глубокие корни, должно прежде всего — и без всяких отступлений — устремиться к тому, чтобы повернуть действительную истину, служащую для нас на сегодняшний день мерилом и точкой опо-ры, против путаницы мнений и вычислительных опе-раций. Что может дать действительной необходимости отрешенный от всякой действительности («абстракт-ный») вопрос о сущности истины? Не является ли во-прос о сущности самым несущественным и ни к чему не обязывающим вопросом? Никто не уйдет от на-стойчивой убедительности этих сомнений.
Никто не смеет просто так игнорировать настойчи-вую серьезность этих сомнений. Но кто стоит за этими сомнениями? «Здравый» человеческий рассудок. Он стучит в дверь, за которой скрывается осязаемая по-лезность, и усердствует против знания о сущности су-щего, которое как существенное знание с давних пор называется «философией».
Обыденный человеческий рассудок имеет свою собственную необходимость: он утверждает свое пра-во с помощью только ему одному подвластного ору-жия. Это — ссылка на свои претензии и сомнения как на нечто «само собою разумеющееся». Но философия ни-когда не сможет опровергнуть обыденный рассудок, так как он глух к ее языку. Она не посмеет пожелать когда-нибудь его опровергнуть, потому что обыденный рассудок слеп, чтобы видеть то, что она открывает взору, созерцающему сущность.
Вот почему мы считаем, что находимся в согласии с обыденным рассудком, поскольку полагаем, что уве-рены в многообразных «истинах» жизненного опыта и поведения, научного исследования, художественного воображения и веры. Мы сами поощряем сопротивле-ние «само собою разумеющегося» против всякого при-тязания со стороны сомнения.
Поэтому, если уж и должен быть поставлен вопрос об истине, то он требует ответа на вопрос, где мы находимся на сегодняшний день. Хотят знать, как обстоит дело с нами. Вопрошают о цели, которая поставлена перед человеком в его истории и перед историей. Хотят обладать действительной «истиной». Следовательно, опять-таки истиной!
Те, которые взывают к действительной «истине», по-видимому, уже все-таки знают, что такое истина во-обще. Или же знают об этом «по чувству» или «в об-щем»? Однако не будет ли такое «примерное» знание и такое безразличие еще беднее, чем простое незнание сущности истины?
Рубрики: Философия | Дата публикации: 01.07.2010
Комментарии и Отзывы
