Принцип объективности научного знания.
Наука реализует познавательную функцию ду-ховной культуры (общественного сознания).
Ученые изучают процессы и явления в их наиболее объективизированной форме.
Для этого они используют надежные, максимально объективные методы исследования (ведь «половина истины – на пути к ней»).
Ученый избегает субъективности, но полностью ос-вободиться от нее не может. Ведь он остается челове-ком, субъектом, занимающим определенное положе-ние в мире и наделенным определенными врожден-ными свойствами.
А это накладывает определенный отпечаток на воспроизведение мира.
Приведу пример: широко используется десятерич-ная система счета; но это следствие того, что у нас на руках 10 пальцев; если бы их было 8 или 11, то и сис-тема счета была бы соответствующей.
Лишь постигая более глубокую сущность того, что изучаем, мы увеличиваем степень объективности сво-их знаний.
С Земли кажется, что весь небосвод вращается во-круг нее; с Луны — что он вращается вокруг нее, а с Марса — что вокруг него. Лишь по косвенным показате-лям можно догадаться, что это не так, и «увидеть» бо-лее верную картину Солнечной системы, в которой планеты обращаются вокруг Солнца и вращаются во-круг своих осей.
В. Гейзенберг подчеркивал: бесспорно, что приро-да предшествует человеку; но также бесспорно, что человек предшествует естествознанию.
Ведь всё изучаемое мы поневоле соизмеряем с собой.
Протагору принадлежат слова, ставшие крылатым афоризмом: “Человек мера всех вещей…”
Бесспорно, прав Леви-Стросс, считающий, что мис-сия науки состоит в том, чтобы объяснять бытие по отношению к нему самому, а не по отношению к нашему “я”.
Ученый стремится к тому, чтобы результат как можно меньше замутнялся человеческой субъективно-стью.
Однако он должен помнить о том, что в какой-то мере она всегда остается.
Позиция ученого – это в чем-то позиция Метанаблюдателя.
Изучая в научном аспекте даже самих себя, важно попытаться посмотреть на себя как бы со стороны, с максимальной беспристрастностью.
Это не исключает, но существенно дополняет те изначально субъективные подходы, кото-рые остаются уделом искусства или некоторых других форм духовной жизни.
По словам К. Бернара , “искусство — это я, наука — это мы”. И в самом деле, по романам Достоевского и Толстого, по поэзии Маяковского и Пастернака, по кар-тинам Ван Гога и Сальвадора Дали можно многое уз-нать о них самих; по аксиомам же Евклида и Лобачев-ского, теориям и формулам Эйнштейна и Ландау мы мало что узнаем об их создателях.
Правда кое-что мы можем установить об общей культуре и уровне цивилизации того времени, когда эти теории и формулы создавались…
Но, когда это возможно, научный подход стремится освободиться и от этой предвзятости (предвзятости “мы”).
Ведь наука – это даже не мы, это прежде всего они, те, которых мы изучаем…
А теперь рассмотрим объективность и субъективность, не упрощая всей сложности этой проблемы. Ослабленный «антропный принцип». Эддингтон о субъективности мировосприятия.
Порою принцип объективности ставится под сомнение. Но речь идет не об отказе от него, а о том, что одной объективности как смысловой доминанты явно недостаточно для современного естествознания. Некоторые формы научного знания уже не ориентированы на открытие объектив-ных законов природы. В спонтанной саморазвивающейся реальности таковых просто нет, наука более не претендует на универсальную истину, отказывается от принципа интерсубъективности, требующего элиминации субъекта из контекста научных построений и т.д.
… Предметом науки может быть не только вещь, но и отношение, и мысль, но рассмотрен-ные в качестве объекта, т.е. «сами по себе». В действительности мир нам дан только через челове-ка. Наука осуществляет абстрагирование от этого факта, абсолютизируя объективность. Филосо-фия, напротив, сосредоточена на субъективном. Задача науки создать как можно более точную модель изучаемого объекта, наука стремится к позитивному знанию. Философия, напротив, прояв-ляет неоднозначность в отношении к объекту, она всегда есть критика, для философии нет ничего самоочевидного.
… Научное знание объективно. Здесь объективность означает, что все содержание знания определяется свойствами объекта. Гарантом объективности научного знания является истина. Ис-тину понимают в двух формах: как соответствие знаний объекту и как соответствие замысла и де-ла идеалу. Наука более склонна к первому варианту, философия — ко второму. Ортега-и-Гассет, выделяя два типа истины — научную и философскую, отмечал, что первая точна, но не достаточна, вторая — достаточна, но не точна.
… Прежде всего, науку отличает объективность. В идеальной модели научного знания не до-пускается, чтобы научное знание зависело от личностных характеристик и пристрастий субъекта, оно должно обладать общеобязательным, объективным, устойчивым характером, содержать оп-ределенные критерии его оценки и степени соответствия реальности. К любому явлению, будь то механизм, живой организм, человек, текст и т.д., наука подходит как к объекту, функционирующему по своим собственным законам, открыть которые пытаются ученые.
… Третий постулат классической модели науки, касающийся общезначимости, достоверно-сти и универсальности научного знания, носит название принципа интерсубъективности. Со-гласно последнему, научное высказывание будет тем достоверней, чем меньше содержит субъек-тивных привнесений. Классическая наука стремилась элиминировать (от лат eliminare — изгонять), исключить субъекта из контекста внутринаучных построений.
… Известный историк науки Нидэм показывал, что восточное мировидение не предполагало веры в закон как объективность. В китайском языке нет даже слова, соответствующего западному — «закон природы». Ближе всего слово «ли», которое Нидэм переводит как «принцип организации». В западном мышлении сформировалась доктрина, согласно которой Закон есть нечто имманентное самим вещам. Истоки ее за пределами самой науки, в частности, восходят к римскому праву, к идее возмездия: «законы физики — суть веления судьбы» (А. Уайтхед).
… Но если постнеклассическая наука обращается к реальности, которую понимает как систему взаимосвязей, включающую человека, то как меняется объективистский образ науки? Уже отмечалось, что объективность сегодня не отождествляется с объектностью, не проти-вопоставляется субъективности, а соотносится с «жизненностью», «полнотой». Человек стал участником тех процессов, которые описы-вает наука, частью наблюдаемого им мира. Наука по-прежнему опи-сывает естественные взаимосвязи, но делает это существенно иначе. Критерии научности не просто «размываются», они обретают новый смысл. Безусловно, становление новой научности — процесс непро-стой. Даже чисто психологически очень трудно отказаться от стерео-типов мышления, в частности, от убеждения, что наука нацелена на поиск объективного знания.
В своей книге «Уроки мудрости» Ф. Капра описывает такой случай: «Мы сидели вшестером за круглым столом — Дэниз и Джеф Чу, я с женой Жаклин, Рут и Артур Янч. Разговор зашел об оп-ределенности в науке; Янч приводил один научный факт за другим, но Чу показывал ему, что при тщательном анализе эти «факты» в дейст-вительности оказываются приблизительными представлениями. На-конец, раздосадованный Янч воскликнул: «Но ведь есть же, в конце концов, какие-то абсолютные истины! Вот сейчас здесь вокруг стола сидят шесть человек. Это абсолютно истинно». Чу мягко улыбнулся и посмотрел на Дениз, которая была в то время беременна, и сказал: «Не знаю, Артур. Кто может с определенностью сказать, где кончается один человек и начинается другой?» [46]. Этот пример чрезвычайно показателен в плане переориентации мышления. При описании само-организующихся, динамических систем научный фундаментализм в его старой форме не приемлем.
… Отмечается, что синергетика обеспечивает переход к комму-никативной парадигме. Отсюда особый интерес к личностному зна-нию в науке. Коммуникативная ориентированность на межличностное взаимодействие привносит субъективный компонент в содержание знания, при этом не отрицается объективность как целостность.
Личностная позиция — это не субъективизм, а высо-ко мотивированная позиция ученого, включающая в себя такой параметр порядка как мировоззренческие убеждения.
Многоаспектность синергетики не столько следствие ее теоретической незавершенности, сколько отражение внутренней сути. Суть в том, что «синергетическое мышление — это мультипа-радигмальное мышление… это коммуникативное мышление — язык — восприятие» [24].
… Процесс познания у Уайтхеда — это не чисто субъективное творчество, он пытается уйти от привычного дуализма мышления, противопоставляющего субъекта и объект, внешний мир и субъ-ективность. Субъективность по Уайтхеду есть результат процесса, стало быть, продукт реально-сти, но вместе с тем и его предпосылка, потому что сама по себе объективность не продуктивна. Чтобы процесс имел начало, чтобы событие состоялось, объективность должна стать «данностью», но «данностью» можно стать только для какого-либо субъекта. Так Уайтхед разрешает антиномию субъективного и объективного.
… Согласно теории трех парадигм Ю. Хабермаса, в истории философии можно выделить:
1. парадигму объективности (антич-ность, средневековье);
2. парадигму субъективности (Новое время, или от Декарта до Канта включитель-но);
3. парадигму интерсубъективности.
Рубрики: Философия | Дата публикации: 30.06.2010
Комментарии и Отзывы
