Пол Фейерабенд.

а) Знания возрастают путем пролифера-ции (размножения).

б) Знание «нагружено» не только теорети-чески, но и идеологически.

Ленинские философско-идеологические работы как пример высокого научного твор-чества.

в) «Анархистская эпистемология»: всё дозволено.

Именно, в первую очередь, через творче-ство Фейерабенда релятивистское направ-ление постпозитивизма сливается с опреде-ленными направлениями постмодернизма. В нем все сферы духовной жизни размыты и децентрированы.

НА ПУТИ К АНАРХИЗМУ

Является ли наука рациональной деятельностью? Подчинена ли работа ученого некоторым «разумным» стандартам и нормам? Можно ли отличить науку от философии, мифа, религии? — Значительная часть современных философов науки все еще утвердительно отвеча-ет на эти вопросы.

Да, считают они, деятельность ученых регулируется законами ло-гики и методологическими правилами. С этим, по-видимому, согласно и большинство ученых. Задача методологии состоит в том, чтобы от-крыть и сформулировать в явном виде эти правила. Свод таких пра-вил и даст нам искомый критерий научной рациональности.

Правда, до сих пор нет единства по мнениях относительно того, какие методологические правила считать наиболее общими и фунда-ментальными. Предлагавшиеся до сих пор правила научной игры ока-зывались чрезмерно узкими, и для любого такого правила в истории науки находились противоречащие ему примеры.

Однако методологи, называющие себя «рационалистами», твердо убеждены в том, что рано или поздно ясные и четкие критерии рацио-нальности и научности будут найдены. Усомниться в этом — значит впасть в «иррационализм» и предать науку. Вспомним упреки в адрес Куна!

Фейерабенд не стал трусливо прикрываться маской «рационали-ста». Он прямо и решительно провозгласил свой разрыв с поппериан-ством и свой отказ от «рационализма». Над лозунгами «джастифика-ционистов», «фальсификационистов», «рационалистов» и т. п. он высо-ко поднял знамя, на котором написано: «эпистемологический анар-хизм».

а) Отказ от универсализма

Мы видели, что развитие философии науки со второй половины XX в. шло в направлении смягчения жестких разграничительных ли-ний, стандартов и правил научной деятельности. Кун и Лакатош на-столько расширили понятие научной рациональности, что оно практи-чески стало охватывать все действия ученых. Однако Кун еще защи-щается от обвинений в «иррациональности» и говорит, что он всегда считал науку рациональной деятельностью.

Фейерабенд же доводит эту тенденцию к ослаблению методоло-гических норм до конца. Он выступает против всяких универсальных методологических правил, норм, стандартов, против всех попыток сформулировать некое общее понятие научной рациональности.

Прежде всего, Фейерабенд указывает на то, что реальная наука и ее история всегда богаче любой методологической реконструкции. Ис-тория науки представляет собой хаотичное переплетение самых раз-нообразных идей, ошибок, заблуждений, интерпретаций фактов, от-крытий, эмоций ученых, социальных влияний и т. п.

Господствующая в науке концепция выделяет в этом хаосе лишь те элементы, которые важны с ее точки зрения. Она определяет свою область, задает «логику» этой области, формирует специфический язык и создает свои «факты». Все, что не укладывается в рамки гос-подствующей схемы, безжалостно отсекается и оттесняется в область «псевдонауки». Так создается определенная устойчивая научная тра-диция.

Философски осмысливая эту традицию, методологи формулируют в явном виде ее основные принципы и методы, объявляя их «универ-сальными» и «единственно научными». Научное образование приспо-сабливается к господствующей традиции и каждому индивиду навязы-вает ее жесткие стандарты, ее логику и ее факты. Все, что может при-вести к размыванию установленных границ, все, что выходит за рамки господствующих в данное время в науке схем, подавляется и искоре-няется. Нетрудно заметить, что это — изображение «нормальной нау-ки» Куна.

Совершенно очевидно, что безраздельное господство подобной традиции чрезвычайно обедняет науку, лишая ее множества форм и способов деятельности, не попадающих в русло традиции. История науки в глазах сторонников господствующих представлений обедняет-ся и искажается: от нее остается лишь бледный образ прямолинейно-го прогресса.

Для более адекватного понимания науки и ее истории мы должны подняться выше существующих признанных схем и постараться охва-тить все богатство исторического процесса развития научного мышле-ния. Но это означает, что нам нельзя заранее ограничивать себя ка-кими-либо жесткими критериями и принципами.

«Тому, кто посмотрит на богатый материал, доставленный исто-рией, — пишет Фейерабенд, — и кто не стремится улучшать ее в угоду своим инстинктам и в силу своего стремления к интеллектуальной уверенности в форме ясности, точности, ‘объективности’ или ‘истинности’, станет ясно, что существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах развития человечества. Это принцип — anything goes» (всё дозволено).

Нужно далее учитывать, говорит Фейерабенд, что мир, который мы стремимся исследовать, пока еще представляет собой нечто весьма мало известное. Трудно предположить, что за сравнительно ничтожный период времени развития человеческого познания нам удалось открыть основные законы и структуры реальности, вырабо-тать наиболее успешные методы познания.

По-видимому, мы находимся в самом начале познания и освоения мира. Современные методологические предписания кажутся хороши-ми в сравнении с предписаниями прошлого. Однако с точки зрения будущего они могут оказаться совершенно наивными. Следует дер-жать наши глаза и уши открытыми и стараться принимать во внимание все формы, методы, способы познания. Кто знает, какие из них приве-дут к открытию наиболее глубоких тайн природы?

У Фейерабенда имеется еще один — может быть, важнейший — аргумент против универсальных правил и в пользу анархистской ме-тодологии. Создание определенной научной традиции, ее философ-ское обобщение и закрепление, организация образования в соответ-ствии с требованиями этой традиции — все это, считает Фейерабенд, несовместимо с гуманизмом.

Каждый человек отличается своеобразием, индивидуальным тем-пераментом, вкусами, склонностями, способностями, условиями жиз-ни. Когда мы заставляем человека подчиняться определенным прин-ципам и стандартам, навязываемым современной наукой и ее логи-кой, мы калечим его индивидуальность, стесняем его свободное раз-витие. Ограничивая познавательную деятельность людей определен-ными догмами, мы не только стесняем и калечим тех, кто оказывается все-таки способным усвоить эти догмы и подчиниться им, но большое число людей — темперамент и способности которых не втискиваются в признанные в настоящий момент формы образования и познания — оказывается отлученным от науки. Свободное развитие способностей каждого индивида, формирование гармонически развитой личности невозможно до тех пор, пока человеческое познание насильственно втискивается в узкие рамки науки и логики сегодняшнего дня. «Следо-вательно, попытка увеличить свободу, жить полной и настоящей жиз-нью и соответствующая попытка раскрыть секреты природы и челове-ческого существования приводит к отрицанию всяких универсальных стандартов и всяких косных традиций. (Естественно, это приводит также к отрицанию значительной части современной науки.)»

И, наконец, любая методологическая концепция, формулирующая некоторые жесткие, неизменные и абсолютно обязательные принципы научной деятельности, рано или поздно становится помехой для раз-вития познания. История науки показывает, что всякое методологиче-ское правило нарушалось в ту или иную эпоху, тем или иным мысли-телем.

Более того, таких нарушений, считает Фейерабенд, нельзя избе-жать, ибо они необходимы для прогресса науки. Античный атомизм, гелиоцентризм, волновая теория света, квантовая теория — все они появились только потому, что отдельные мыслители сознательно или непроизвольно разрывали путы господствующих методологических норм и правил. Фейерабенд конкретно показывает, что для любого методологического правила можно найти обстоятельства, при которых целесообразно не только игнорировать это правило, но и поступать прямо противоположным образом.

• б) Контриндукция

Рассмотрим, например, правило, согласно которому именно «опыт», «факты» или «экспериментальные результаты» служат решаю-щим свидетельством за или против научной теории. Согласование теории с опытными данными часто рассматривается как решающий аргумент в ее пользу; расхождение между теорией и фактами ставит теорию под угрозу устранения. Это правило лежит в основе эмпириз-ма и является существенной составной частью всех теорий подтвер-ждения и проверки.

Противоположным этому было бы правило, гласящее, что следует разрабатывать гипотезы, несовместимые с твердо установленными фактами и хорошо обоснованными теориями. Феиерабенд называет такое правило «контриндукцией». Какие аргументы можно привести в пользу контриндукции?

Начнем с того правила, которое побуждает нас изобретать и раз-рабатывать гипотезы, несовместимые с общепринятыми и в высокой степени подтвержденными теориями. Если у нас имеется хорошо обоснованная теория, то опровергающее ее свидетельство чаще все-го можно получить только с помощью альтернативной гипотезы. Без такой гипотезы любое свидетельство можно привести в соответствие с существующей теорией. Поэтому разработка гипотез, несовмести-мых с принятыми в науке теориями, предохраняет науку от догматиз-ма и окостенения.

Кроме того, существование таких гипотез помогает нам лучше по-нять те теории, которых мы придерживаемся. Многие свойства теорий обнаруживаются не при сравнении их с фактами, а при сравнении их между собой. Однако для такого сравнения нужно их построить, нужно иметь несколько альтернативных теорий в одной научной области.

Но это означает, что «познание не представляет собой ряда со-вместимых теорий, приближающихся к некоторой идеальной концеп-ции: оно не является постепенным приближением к истине. Познание скорее представляет собой возрастающий океан взаимно несовмес-тимых (и, может быть, даже несоизмеримых) альтернатив, в кото-ром каждая отдельная теория, каждая волшебная сказка, каждый миф являются частями одной совокупности, взаимно усиливают, дополня-ют друг друга и благодаря конкуренции вносят свой вклад в развитие нашего сознания.

Ничто не является вечным и ни одно мнение не может быть опу-щено в этом всеобъемлющем процессе. Плутарх или Диоген Лаэрций, а не Дирак или фон Нейман дают образцы познания этого рода, в ко-тором история науки становится неотъемлемой частью самой науки, ибо она существенна как для дальнейшего развития науки, так и для придания содержания теориям, существующим в каждый данный мо-мент.

Эксперты и простые люди, профессионалы и любители, поборни-ки истины и лжецы — все они участвуют в соревновании и вносят свой вклад в обогащение нашей культуры. Задача ученого состоит не в том, чтобы «искать истину», «восхвалять Бога», «систематизировать на-блюдения» или «улучшать предсказания». Все это — побочные эффек-ты деятельности, на которую главным образом направлено его вни-мание и которая состоит в том, чтобы «делать слабое сильным», как говорили софисты, и благодаря этому поддерживать движение це-лого» s.

Второе правило, рекомендующее разрабатывать гипотезы, несо-вместимые с наблюдениями, фактами и экспериментальными резуль-татами, не нуждается в особом обосновании, т. к. нет сколько-нибудь значительной теории, которая согласовывалась бы со всеми фактами в своей области. Фейерабенд рекомендует сознательное применение этого правила. Наши экспериментальные результаты, отчеты о на-блюдениях, факты содержат некоторые гипотетические предположе-ния о мире и о взаимодействии субъекта с миром. Наш эмпирический язык, содержащий наиболее знакомые и привычные для нас понятия, несет в себе определенную космологию. Принципы этой космологии невозможно проверить, находясь в рамках данного эмпирического языка, используя теории, построенные на его основе, проводя наблю-дения и эксперименты, результаты которых выражаются в этом языке.

Для критики и проверки космологических допущений, лежащих в основе привычного для нас языка, нужно выйти за его пределы и сравнить его с иным языком, с иной космологией. Проверка и критика нашего перцептивного опыта, наших фактов, нашей картины мира возможны лишь в том случае, если мы создадим иную картину мира, другие факты, новый язык, который иначе организует наш перцептив-ный опыт. Ясно, что при этом мы должны действовать контриндуктив-но.

Обычно считают, что хороший ученый должен избегать пользо-ваться ad hoc гипотезами и если такие гипотезы все-таки иногда встречаются в отдельных дисциплинах, то это свидетельствует об их неудовлетворительном состоянии. В хорошей научной теории ad hoc гипотез быть не должно. В частности, Поппер указывал, что новая теория должна обладать избытком содержания по сравнению со ста-рой теорией, которое с течением времени уменьшается благодаря ad hoc гипотезам. В противоположность этому мнению Фейерабенд под-черкивает неизбежность ad hoc гипотез в науке. Всякая новая теория возникает как ad hoc теория: ее содержание не превышает тех немно-гих фактов, для объяснения которых она выдвинута. Лишь последую-щая постепенная и длительная работа приводит к расширению ее со-держания, к распространению ее на новые факты и области. Поэтому не следует избегать ad hoc гипотез. Напротив, можно (а иногда и нуж-но) вводить и разрабатывать такие гипотезы, увеличивать их содер-жание и постепенно устранять их исходную ограниченность.

Из своего анализа методологических правил и рассмотрения их отношения к реальной истории науки Фейерабенд делает вывод о том, что нет и не может быть ни одного методологического правила, применение которого можно было бы рекомендовать во всех обстоя-тельствах. Но если таких правил нет, на деятельность ученого не на-кладывается никаких ограничений. — Это и есть центральная идея методологического анархизма.

в) Эпистемологический анархизм

Итак, что же привело Фейерабенда к анархизму?

С точки зрения методологии, анархизм является следствием двух принципов: принципа пролиферации и принципа несоизмеримости.

Согласно принципу пролиферации, нужно изобретать и разраба-тывать теории и концепции, несовместимые с существующими и при-знанными теориями. Это означает, что каждый ученый — вообще го-воря, каждый человек — может изобретать свою собственную концеп-цию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим.

Принцип несоизмеримости защищает любую концепцию от внеш-ней критики со стороны других концепций. Если кто-то изобрел совер-шенно фантастическую концепцию и не желает с нею расставаться, то с этим ничего нельзя сделать: нет фактов, которые можно было бы противопоставить этой концепции, т. е. она формирует свои собствен-ные факты; мы не можем указать на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, т. е. автору этой фантазии эти законы и теории могут казаться просто бессмысленными; мы не можем упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой. Автор фантазии создает свой собственный мир и все, что не входит в этот мир, не имеет для него никакого смысла. Таким образом, соединение принципа пролиферации с принципом несоиз-меримости образуют методологическую основу анархизма: каждый волен (даже должен) изобретать свою собственную концепцию; ее не-возможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправдано.

История науки подсказала Фейерабенду еще один аргумент в пользу анархизма: нет ни одного методологического правила, ни од-ной методологической нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в пря-мом противоречии с существующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методоло-гических правил мы можем принять прямо противоположные им. Но и первые, и вторые не будут универсальными. Поэтому методология вообще не должна стремиться к установлению каких-либо универ-сальных правил.

И, наконец, к анархизму толкают Фейерабенда его социально-политические взгляды. Он является одним из немногих современных философов науки, которые подходят к рассмотрению науки и ее мето-дологии с точки зрения счастья и свободного развития людей, т. е. с точки зрения гуманизма. Фейерабенд отчетливо видит, что в совре-менном обществе даже наука — это, казалось бы, чистое и бескоры-стное стремление к истине — часто оказывается антигуманной. Она постепенно превращается в средство эксплуатации людей, в средство их оболванивания и отупления с целью превратить человека в покор-ного раба государственной машины. Фейерабенд выступает против духовного закрепощения людей и восстает против науки, когда она используется как средство такого закрепощения. Анархизм Фейера-бенда — это, в сущности, восстание против того духовного рабства, в котором держит людей буржуазная культура. • Никифоров А.Л. Ффия науки

ФЕЙЕРАБЕНД (Feyerabend) Пол Карл (1924-1994) — амер. философ и методолог науки. Один из наиболее ярких и ори-гинальных представителей постпозитивизма. Род. в Вене, изучал математику, астрономию и историю в Венском ун-те, теорию драматургии в Веймаре. Одним из его учителей в Ве-не был философ-марксист В. Холличер, о котором Ф. вспо-минал с благодарностью. Однако в своих работах он исполь-зовал марксистский язык редко, в основном эпатируя своих академически настроенных коллег цитатами из Ленина и Мао. После войны ему предлагали стать ассистентом сначала драматург Б. Брехт, затем Поппер, с которым Ф. познакомил-ся в 1948, но он отказался от обоих предложений. С 1951 Ф. преподавал философию в Англии, с 1958 — в США, с 1967 был проф. Калифорнийского ун-та в Беркли.

В своей концепции Ф. своеобразно сочетал идеи критического рационализма, позднего Витгенштейна, «научного материализма» и интереса к альтернативным идейным движениям. Спектр его интересов был весьма ши-рок — от анализа современного театра до методологии кван-товой механики. Первоначально получил известность как критик неопозитивизма. В противоположность гипотетико-дедуктивной модели науки и кумулятивизму выдвинул тезис «теоретического реализма», означающий, что принятие неко-торой теории детерминирует способ восприятия явлений, что ведет к неизбежной «теоретической нагруженнности» эмпи-рических данных. Рост знания, по Ф., происходит в результа-те пролиферации (размножения) теорий, которые являются несоизмеримыми (дедуктивно не связанными, использующи-ми разные методы и разные понятия). Ф. отстаивал позицию теоретического и методологического плюрализма: существу-ет множество равноправных типов знания, и данное обстоя-тельство способствует росту знания и развитию личности. Самые плодотворные периоды развития науки — периоды борьбы альтернатив. Их истоки коренятся в различии миро-воззренческих и социальных позиций ученых. Социологиче-ски интерпретируя познание, Ф. отказался от понятий истины и объективности знания, подчеркнул относительность крите-риев рациональности в познании и деятельности.

Этот круг идей получил подробное обоснование в главной работе Ф. «ПРОТИВ МЕТОДА» (Against Method. L., 1975; рус. пер. в кн.: Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.). Ее подзаголовок — «Очерк анархистской теории познания» — говорит о стремлении автора дать пред-ставление о новых принципах философии науки. Анархист-ский взгляд на историю науки и культуры предполагает, что познание осуществляется стихийно, в хаотичном переплете-нии всех форм сознания и деятельности. Реконструируя га-лилеевское обоснование коперниканства, Ф. выделяет в ка-честве единственной универсальной нормы познания прин-цип «все дозволено» («anything goes»). Он означает, что уче-ные вправе использовать любые методы и процедуры, тео-рии и подходы, которые им представляются удобными. Из не-го вытекают два следствия: во-первых, следует постоянно изобретать новые методы, поскольку ни один из них не явля-ется универсальным и безошибочным; во-вторых, нельзя достичь успеха, если время от времени не принимать один из них и не придерживаться его, несмотря на его несовершенст-во, — это принципы пролиферации и упорства. Ф. пересмат-ривает традиционные методологические процедуры типа верификации или фальсификации, отстаивает значение пси-хологического убеждения и политического вмешательства в науку как средств обеспечения прогресса познания. Ведь ка-ждая фундаментальная теория, с его точки зрения, составля-ет замкнутый мир, выражающий мнение группы ученых, и по-тому для ее критики и опровержения недостаточно чисто на-учных средств. Эта «иррациональность» науки не позволяет считать ее некоторой образцовой и приоритетной формой знания по сравнению с мифом или магией.

Обосновывая свою позицию, Ф. блестяще использует свои обширные знания по истории науки и культуры. Написанная в прекрасном стиле, ироничным языком, эта кн. вызвала боль-шой резонанс, но одновременно и жесткую критику со сторо-ны коллег — Агасси, А. Масгрейв, Тулмина, Харре, Хессе, Лаудана и др.

Социальная философия Ф., изложенная в кн. «Наука в сво-бодном обществе» (1978), исходит из концепции «свободного общества», в котором «все традиции имеют равные права и одинаковый доступ к центрам власти», что должно обеспечи-ваться правовой «защитной структурой» и демократической практикой «гражданских инициатив». Науку следует уравнять в правах с другими идеологиями и тем самым поставить за-слон сциентизму как частной идеологии науки. Отделение церкви от государства следует дополнить отделением науки от государства — это, считает Ф., послужит гуманизации как самой науки, так и современной культуры. И. Т. Касавин

Рубрики: Философия | Дата публикации: 30.06.2010

Комментарии и Отзывы