Коэволюция. Экологическая культура.
Концентрируя свое внимание на эволюции человека и высших форм живого, мы порою в какой-то мере забываем о глобальной эволюции всей природы. А ведь многие мыслители прошлого говорили об этом. Вспомним хотя бы идеи Гете о двух “маховых колесах” природы — принципе полярности (притяжение — отталкивание и пр.) и принципе повышения уровня организованности. А из последнего принципа вытекает, что природа всегда существует “в вечно стремящемся потоке”, в непрекращающемся возвышении своей духовности (Гете И.В. с. 364).
Такие ценностные ориентации современной культуры. как сотрудничество, кооперация, ненасилие, любовь органично связаны с концепцией коэволюционного развития общества и природы . “Общая” коэволюция* включает коэволюцию биологических систем, генно-культурную коэволюцию, коэволюцию человеческой психики и духовно-психической жизни социокультурных сообществ, коэволюцию природы и общества, коэволюцию различных концепций и учений, и т.п.
Что касается коэволюции биологических систем, то возможны такие типы как положительных, так и отрицательных взаимодействий между двумя видами популяций: 1) нейтрализм (взаимодействие не сказывается на одной из популяций); 2) взаимоконкурентное подавление (обе популяции активно подавляют друг друга); 3) конкуренция из-за ресурсов при их нехватке (это более частный и смягченный вариант предыдущего); 4) аменсолизм (одна из популяций подавляет другую, но сама не испытывает отрицательных воздействий); 5) паразитизм; 6) хищничество (одна популяция отрицательно воздействует на другую, но зависит от нее); 7) комменсализм, от франц. commensal — сотрапезник (одна популяция извлекает пользу из объединения, в то время как для другой оно ничего не дает); 8) протокооперация (обе популяции получают какие-то преимущества от объединения, но их взаимодействие не обязательно); 9) мутуализм, от лат. mutuus — взаимный (связь популяций не только благоприятна, но и жизненно необходима: напр., цветы и опыляющие их насекомые) .
Говоря о генно-культурной коэволюции, важно отметить, что суть данной концепции состоит в следующем утверждении: отдельно функционирующие гены или зарождающаяся культура не смогли бы привести к появлению человеческого разума; его способно породить лишь “компактное соединение” генетической эволюции и культурной истории. Э.Уилсон и Ч.Ламсден в заключительном разделе “Прометеева огня” пишут, что культурный детерминизм столь же непривлекателен как и генетический. “Обычно говорят, что всё следует воспринимать только в историческом свете, подразумевая под этим культурные изменения, происходящие на протяжении нескольких столетий. Более точно следовало бы говорить о том, что всё следует рассматривать в свете органической эволюции, которая и управляет процессами тесно связанных между собой культурных и генетических изменений, охватывающих сотни тысяч лет” (Lamsden G., Wilson E., p.170). Ч.Ламсденом, А.Гушурстом разработаны понятия “культурген” (информационная форма, выражающая множество повторяющихся артефактов, образцов поведения и ментальных шаблонов) и “эпигенетические правила” (термин эпигенез* в широком смысле слова обозначает в биологии совокупность всех взаимодействий между генами и средой). “Эпигенетические правила” — это особые врожденные регуляторы поведения и развития, нацеливающие на овладение традиционной культурой; они определяют специфичность цветового восприятия, некоторые особенности слуха, предрасположенность к определенным языковым формам и невербальной коммуникации, своеобразие памяти, существование определенных фобий.
Коэволюционный подход помогает преодолеть неоправданное отрицание роли биолого-антропологических факторов в социокультурной эволюции. Кроме того, он прекрасно согласуется с плодотворной идеей о том, что биологическая эволюция человека не завершилась, как считают многие, примерно 10 тыс. лет тому назад, полностью сменившись одной культурной эволюцией; скорее всего, основные ментальные характеристики мозга продолжают свое развитие. Такой авторитетный исследователь как Э.Уилсон даже выдвигает “тысячелетнее правило” для генетической эволюции мозга, считая, что за 30-40 поколений в человеке происходят определенные социобиологические изменения.
Коэволюционный дух мышления пронизывает не только науки биологического цикла, но все более уверенно входит в геологию, астрономию, космологию, гуманитарные науки. Коэволюция стала заметнее характеризовать и развитие самих внутринаучных принципов и подходов — идет их все большее сближение и взаимопроникновение (и это не просто интеграция различных пластов научного знания, а их взаимопорождение).
Лишь при неукоснительном следовании стратегии устойчивого развития возможен новый этап успешной коэволюции человечества в согласии с природой. Эта стратегия признана основополагающей рядом международных конференций и симпозиумов (Рио-де-Жанейро, 1992; Амстердам и Москва, 1996).
К сожалению, человеческая способность действовать постепенно стала все больше обгонять возможности предвидеть последствия своих действий. Как известно, ныне воздействие человечества на нашу планету соизмеримо уже по мощи с космическими факторами. При преобладании отрицательных коэволюционных моментов над положительными появляется зловещая опасность как для окружающего мира, так и для самих людей. Вот почему сегодня над выживанием всего рода человеческого нависла неумолимая угроза. Индивидуальная “пограничная ситуация” переросла в ХХ веке в общечеловеческую. Перспективы развития человека следует рассматривать в широком контексте биосферных, ноосферных и космических взаимодействий.
Необходимость решать встающие в связи с этим проблемы привела к стремительному росту такой науки как экология. Она изучает воспроизводство жизни, первостепенно учитывая важнейшую роль гео-, биосоциальных факторов этого воспроизводства.
Уже Штайнер в своей антропософии предчувствовал необходимость единения с природой на новом витке исторического развития; а А.Швейцер мудро и точно определил абсолютное ценностное основание человеческой жизни — “благоговейное отношение ко всему живому”. Но подлинное массовое прозрение пришлось на 60-е годы нашего века, когда началась настоящая революция в умах, появилось движение зеленых, стремление к упрощению жизни. Гимном поколения Вудстока стала песня Джонни Митчелл с такими словами: “Мы вернемся к земле и освободим наши души от грязи больших городов”. В ряде стран были созданы экологические политические партии; стали функционировать полицейские спецподразделения по охране окружающей среды, оснащенные необходимой аппаратурой и оперативно выявляющие “экологические преступления”.
Формирование более зрелого экологического сознания, а также развитие крепнущего экологического движения, охватывающего всё новые страны и регионы, говорят о смене определенных важных мировоззренческих ориентаций . Таким путем понемногу преодолевается непростительная экологическая неграмотность довольно широких слоев населения.
За свою долгую историю человечество не сталкивалось с катастрофически неразрешимыми экологическими сложностями. Для большинства людей экологические “беды” проявлялись, как правило, лишь косвенным, непрямым образом. К тому же распространен защитный механизм психики, ослабляющий в сознании память о всем плохом. Это порождало иллюзорные представления о стабильной равновесности и неисчерпаемости природы, которые продолжают зачастую встречаться в массовом сознании (во всяком случае на уровне подсознательных установок).
В нашей стране в начале перестройки заметно обострились чувства человеческого достоинства и ответственности, а также немыслимое без них экологическое сознание. Но в последние годы экономические и политические мотивации потеснили его на периферию обыденно-общественного сознания. В действиях аппарата чиновников, руководителей и хозяев предприятий, да и самого правительства преобладают иные настроения, суть которых сводится к тому, что сейчас-де не до забот о природе. В погоне за максимальными прибылями предприниматели нередко используют такие технологические новшества, которые пагубно влияют на окружающую среду. Но любая хозяйственная деятельность, игнорирующая нравственные и экологические нормы, становится разрушительной и опасной не только для природы, но и для самих людей.
Важно не только добиваться расширения и углубления экологических знаний, но и того, чтобы они приводили к появлению соответствующих социальных потребностей и становились регулятором практической деятельности. Важнейшие из них представляют так называемые “экологические императивы” — социальные и моральные нормы взаимоотношений человека и природы. Некоторые из них в броской и лаконичной форме попытался сформулировать Б.Коммонер: “Всё связано со всем”, “всё должно куда-то деваться”, “ничто не дается даром” и др. Из них напрашивается вывод: со всех точек зрения (включая экономическую) целесообразнее не загрязнять окружающую среду, чем разрабатывать и внедрять сложнейшие дорогостоящие технические устройства, которые ее очистят.
Экологическая культура ориентирует на целостное, холистическое воспроизведение мира. В очень скором времени — хотим мы этого или не хотим — экологическая проблема станет во главе угла и в экономике, и в политике. Но пока многие актуальные экологические задачи упираются в цепочку государство — рынок — гражданское общество. Наличие надежной и эффективной государственной структуры является важнейшим условием налаживания охраны окружающей среды. К сожалению, в определенных кругах распространен ложный стереотип, в соответствии с которым природоохранные мероприятия якобы препятствуют экономическому развитию. Слабость экологического законодательства во многих странах обусловлена тем, что законы в скрытой форме больше оберегают интересы промышленных монополий, чем многострадальную окружающую среду. Что касается средств массовой информации, то они поднимают экологические вопросы чаще всего тогда, когда возникает сенсационная катастрофа.
На протяжении многих веков производственно-экономическая деятельность человечества была ориентирована на прибыль и удовлетворение потребностей без учета последствий для природы. Ныне стал неотложным переход производственно-экономической деятельности на новые рубежи: в стоимость любой продукции следует включать затраты на возмещение ущерба, приносимого природной среде (в перспективе желательна ориентация на полное восстановление гомеостатического равновесия, которое существовало до производственного “вмешательства” в природные процессы).
Экологические программы могут быть эффективными только при соответствующем действенном природоохранном законодательстве, позволяющем привлекать к персональной ответственности тех, по чьей воле создаются и осуществляются опасные проекты, вызывающие серьезные нарушения экосистем.
Наша цивилизация подошла к черте, за которой уже недостаточны не только современные знания, но и распространенные ныне моральные нормы и системы ценностей. Развиваться дальше станет возможно лишь воссоздав равновесие между жизнью общества и биосферой, восстановив их коэволюцию. Развиваться не за счет природы, а вместе с ней — таков императив нашего времени . Во имя этого социальное целеполагание не должно вступать в роковое противоречие с природной целесообразностью.
Рубрики: Философия | Дата публикации: 02.07.2010
Комментарии и Отзывы
